• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Эксперт — Нестандартная занятость в российской экономике

 

Нестандартная занятость в российской экономике


Эксперт
№ 12 (506), 27 марта 2006

Е. Шохина

Прокисшие преимущества

Разгул неформальных трудовых отношений — отличный способ адаптации рынка труда к экономике спада. В экономике роста это преимущество превращается в системный тормоз повышения производительности труда

Пожалуй, самые знающие отечественные эксперты по рынку труда, Ростислав Капелюшников и Владимир Гимпельсон из Центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ, свели под одной обложкой результаты своих многолетних исследований неформальной занятости в российской экономике. Базируясь на огромном материале как официальной статистики, так и представительных эксклюзивных обследований, авторы выстраивают замысловатую, мозаичную картину реального рынка труда.

Читателей поджидает не одно открытие и не один рухнувший миф. Так, например, совершенно некорректной оказывается расхожая оценка — 20 млн — количества нелегальных трудовых мигрантов, находящихся на территории России. Или же то, что в охранных структурах заняты 4 млн человек. По оценкам авторов, максимальное число нелегальных мигрантов не превышает 3 млн человек (это значит, что примерно один из каждых двадцати занятых в России — приезжий и трудится нелегально). Что касается занятых в охранных структурах, то их наберется от силы 1,5 млн человек.

Весьма любопытные данные приводят авторы о секторе личных подсобных хозяйств (ЛПХ) — по численности занятых он почти втрое превосходит «формальный» сектор российского сельского хозяйства. Работой в ЛПХ занята примерно четверть взрослого населения страны, а в пики аграрного сезона, весной и осенью, эта доля доходит до 40%. Эти своего рода «фантомные боли» сверхбыстрой урбанизации — когда горожан в первом-втором поколении продолжает «тянуть к земле» — представляют собой ведущую форму нестандартной занятости.

Нестандартную занятость — неполную, сверхурочную, временную, случайную, вторичную и всякую другую — трудно оценивать в терминах добра и зла. Именно многообразные формы атипичной занятости, включая и создание большого числа рабочих мест в сфере криминально-силовых услуг, обеспечили максимально гибкую адаптацию российского рынка труда к хозяйственным потрясениям 90-х годов. Открытая безработица даже в самые лихие годы экономического спада не превышала 9 млн человек (12,4% экономически активного населения; для сравнения: в сегодняшней «благополучной» Польше — 20%), притом что максимальный провал ВВП достигал 50% дореформенного уровня. С другой стороны, переход к стадии более или менее устойчивого экономического роста обнажил все недостатки сложившейся модели рынка труда с ее крайне слабым законодательным инфорсментом и укорененностью разнообразных неформальных трудовых отношений (включая самозанятость и работу в ЛПХ), резервы роста производительности труда в которых невелики и слабо управляемы.

Институциональная суть российской модели заключается в тесном переплетении крайне жестких правил, зафиксированных в трудовом законодательстве, с массовой практикой неформальных договоренностей, позволяющих смягчать эти правила или обходить их. Таким образом, гибкость российской модели рынка труда обеспечивается не гибкостью правил, а возможностями ухода от любых законов и правил.

Помимо форм оплаты труда нестандартная форма занятости активно проявляется во временном аспекте. Так, официальные данные о продолжительности обычной рабочей недели позволяют сделать вывод, что сейчас уровень сверхзанятости в российской экономике (более 40 часов в неделю) чрезвычайно низкий — около 1,5%. Однако данные о продолжительности фактической рабочей недели не подтверждают этого — из них следует, что в настоящее время к сверхзанятым можно отнести примерно каждого десятого российского работника.

Авторы рассматривают модели занятости не только в России. Сочетание формальной гибкости с фактической характерно прежде всего для группы англосаксонских стран (США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия). Здесь действует либеральное законодательство, но принятые законы выполняются неукоснительно. На другом полюсе находятся страны Латинской Америки, где трудовое законодательство, как правило, весьма жесткое, но распространяется лишь на относительно небольшой формальный сектор. В его пределах законы исполняются достаточно полно, тогда как в неформальном секторе не действуют вообще. Обе эти модели достаточно жизнеспособны, поскольку диверсификация отношений занятости превращается в важное конкурентное преимущество. От нее во многом зависит способность рынка труда успешно приспосабливаться к изменениям, непрерывно происходящим в экономической, социальной и институциональной среде.

Иначе обстоят дела в Западной Европе и части Восточной Европы. Для стран этих регионов характерно довольно жесткое законодательство, регулирующее рынок труда, и неукоснительное исполнение законов. Это (а еще и многочисленные социальные гарантии работникам) существенно увеличивает издержки работодателя и ограничивает пространство для маневра. Поэтому европейские рынки труда не отличаются реальной гибкостью, что является важнейшей причиной высокой и хронической безработицы в регионе.

На российском рынке труда жесткое законодательство повышает трудовые издержки и тем самым делает стандартного работника дороже, сокращая спрос на его услуги. Шире разрастается периферия, которая никаким образом не регулируется законодательно, что ослабляет позиции работников, препятствует инвестированию в человеческий потенциал.

Вывод авторов логичен — необходима диверсификация трудовых отношений в рамках закона. Сама институциональная среда должна стать более дружественной по отношению к инновационным типам трудовых контрактов. В нашей экономике практически неизвестны новейшие формы атипичной занятости, распространенные в мире, такие, например, как лизинг рабочей силы, работа по вызову. Разнообразие — условие существования и источник силы рыночной экономики, и это в полной мере относится к отношениям занятости, формирующимся на рынке труда.

Нестандартная занятость в российской экономике / Под ред. В. Е. Гимпельсона и Р. И. Капелюшникова. Гос. ун-т — Высшая школа экономики. — М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2006. — 400 с. Тираж 1500 экз.